ac0fbaff     

Степанова Татьяна - Екатерина Петровская 03 (Звезда На Одну Роль)



ЗВЕЗДА НА ОДНУ РОЛЬ
Татьяна СТЕПАНОВА
Анонс
Каждая актриса мечтает о том моменте, когда взойдет ее звезда. Грезили об этом и те юные блондинки, тела которых, одно за другим, были обнаружены на стройках и в подмосковном лесу. Чьих рук это дело? Неужели объявился новый маньяк-серийник?

Начальник “убойного отдела” Никита Колосов начинает расследование этих загадочных убийств. Помочь ему решает журналистка Катя Петровская. Ведь одна из погибших актрис ее близкая подруга...
ПРОЛОГ
На перекрестке между Пречистенским бульваром и бывшей Кропоткинской улицей под самым светофором остановилась машина - синий, сверкающий лаком “Перше”, столь еще редкий на московских улицах. В машине сидели двое мужчин.

Водитель не отрывал взгляда от огней светофора, запрещающего поворот, а пассажир всматривался во мрак за окном - первый час ночи. Пречистенский бульвар пуст и занесен снегом, липы - точно старая гвардия у древних ворот - темные, безмолвные, безучастные и к этому сумраку, и к тишине, и к безлюдью. Зимний ветер - бездомный бродяга, словно Соловей-разбойник свистит, сбивает с голых ветвей смерзшиеся комки снега.
На улице - ни души. Вон только собака бежит через дорогу - худюшая, костлявая дворняга, рыжая и страшная. Торопится что есть мочи, подскакивает на трех лапах, поджимая искалеченную, затравленно оглядывается по сторонам. Боль и злоба в собачьих глазах, голод и тоска.

Скалит дворняга зубы на синего металлического, дурно пахнущего бензином пришельца и скрывается в темном переулке.
И снова пуста улица, и только свистит ветер. И мерцает в ночи багровый огонек - то ли фонарь, то ли сломавшийся светофор на перекрестке.
Пассажир “Порше” взглянул на часы, нетерпеливо сказал водителю:
- Ну же, мы опаздываем. Нас ждут через двадцать минут.
Водитель смотрит на него искоса.
- Обычно я не нарушаю законов в чужих городах и не имею дела с полицией, это не в моих правилах, но раз мы опаздываем... - Он мягко трогает машину с места и едет на красный свет.
"Порше” словно влипает в асфальт стремительной мощной тенью.
- Я не намерен, сегодня опаздывать, - ворчит пассажир. - Я вообще не намерен опаздывать. У меня тоже свои правила, не забывай. - Он вздыхает и смотрит в зеркальце. Он - плотный, лысоватый мужчина средних лет, с усталым обрюзгшим лицом.

Одет в отличное пальто от дорогого европейского портного, под коричневым в золотистую крапинку кашемировым шарфом виднеется воротничок белоснежной сорочки. - Я не намерен опаздывать. Туда, куда мы едем, опаздывать не принято.

И вообще, это только здесь у нас, в родных пенатах, у отеческих гробов, опоздание - вещь, вполне совместимая с порядочностью. Ее тут искупают простые извинения. Но там, там, друг мой, где я провел почти четверть века, никто никуда давно уже не опаздывает.

Это повсеместно дурной тон. Европа давно уже живет по своему собственному времени.
- Прошу прощения, шеф. - Водитель чуть усмехнулся, он был тоже средних лет, горбоносый и смуглый и говорил с каким-то странным акцентом. Так говорят на родном языке те русские, которые родились за границей - где-нибудь в третьем, а то и в четвертом колене эмиграции. - Простите, я всегда забываю, что вы жили в Париже.
- А ты в Сиднее. Знаю, помню. Но все равно не надо язвить, мой друг.

Я не забываю, что мы - осколки одной старой, некогда разбитой вазы. Твои дворянские предки - беглецы от всех революций, мое голодное военное детство, твой австралийский колледж - это ведь был полупрофессиональный ринг в Алис-Спрингс, - видишь, я ничего не забываю, и мой по



Содержание раздела